О ДОБРЫХ ЛЮДЯХ В НЕДОБРОЕ ВРЕМЯ — 3

Воскресенье, Август 4th, 2013

РАССКАЗ Л. П. ДЖОСОВСКОЙ-МАЛДЖЕНКО

 Рассказ этой женщины я записал, держа блокнот на коленях, в переполненном Большом зале Дворца культуры комбината «Азовсталь». Был октябрь 1991 года, и МЕКПО устроило траурно-торжественное собрание по случаю 50-летия годовщины трагедии еврейского населения города в бывшем противотанковом рву у Агробазы. Среди прочих ораторов слово дали и Людмиле Петровне Джосовской-Мадженко.

Когда началась война, ей был 21 год. Она жила на Гавани с матерью и отчимом в небольшом доме с верандой, работала в операционном отделении больницы завода им. Ильича.

 

21 октября 1941 года она увидела на морском берегу мальчика лет девяти. Он попросил у нее чего-нибудь поесть. Выяснилось, что его зовут Сеня Кричевский, что он забрел сюда с противотанкового рва, где вчера уцелел от расстрела, кроме отца, который был на фронте, все погибли.

 

Она привела его домой, отдала ему свой пакет –250 граммовхлеба.

—         Да ты что, — воспротивилась ее мать, — хочешь, чтобы нас всех расстреляли? Да и отчим, как только вернется, убьет нас за это. А кормить мы его чем будем?

 

Придумали вот что. Незадолго до этих дней в Мариуполь из Одессы шел пароход с эвакуированными. На подходе к городу, у самого берега, подорвался на мине. Сеня якобы с этого парохода, сумел среди многих спастись и вот просит приюта.

 

Сеня обжился в доме, освоился. Справили ему новую одежду. Но дальше двора мальчик не выходил. Однажды он сказал, что хочет пойти в кино. Подумав, Людмила Петровна согласилась.

 

Когда мальчик купил билет и подошел к контролеру, услышал сзади: «Сенька, ты живой? Тебя не расстреляли?». Обернувшись, увидел свою одноклассницу в окружении ее подруг и друзей.

 

—         Сеня тут же выскочил на улицу и побежал изо всех сил на Гавань. Примчавшись и захлопнув за собой дверь, — рассказывала Людмила Петровна, — он стал плакать и раскаиваться, что пошел в город: «Сейчас нас всех расстреляют, за мной гонятся!». Но погони, к счастью, не было.

 

Потом в домик Джозовских поселили австрийца. Это бы добрый человек. Он неплохо говорил по-русски. Выяснилось, что он архитектор из Вены, там у него роскошная вилла, жена. Жаль только, детей у них нет. Прожил он у них почти год и очень, между прочим, привязался к Сене.

 

То, что рассказывает Людмила Петровна дальше, кажется     невероятным. Но ведь многие рассказы о людских судьбах в водовороте той страшной войны кажутся невероятными. Между тем, существуют неопровержимые доказательства, что все было именно так, как рассказывают участники и очевидцы.

 

В данном случае никаких доказательств нет. Но вот что рассказывает Людмила Петровна:

—         Я уже год на фронте, — сказал им однажды их постоялец, — теперь еду домой, в отпуск. Пусть ваш племянник поедет со мной, вы же так плохо живете. Жена у меня рукодельница, детей, как вы знаете, нет. Мы уже давно хотели взять ребенка из детдома. пусть Сеня посмотрит, а если ему не понравится, я привезу его обратно.

 

Через некоторое время австриец принес одежду самого маленького размера и пропуск на Сеню для выезда в Австрию. И Сеня с австрийцем уехали.

 

И дальше, как говорится, ни слуху, ни духу. Никаких известий о Сене и его покровителе до Людмилы Петровны не дошло. Но в 1957 году на работе ее позвали к телефону. Спросили фамилию, имя, отчество, где была во время войны. После этого задали вопрос: знакома ли ей такая еврейская фамилия – Кричевский.

—         Знакома, — ответила она. Это Сеня, еврейский мальчик, который спасся на окопах. Где он?

—         Вы отвечайте на наши вопросы, а потом будете задавать свои.

Людмила Петровна рассказала в трубку всю историю Сени Кричевского.

—         Спасибо. Подтвердилось все точно. (Вот в эту реплику геббиса, как хотите, а не верю – Л.Я.)

—         Он жив?

—         Жив.

—         А где он?

В ответ – частые гудки.

 

О том, как сложилась судьба Сени Кричевского, можно строить различные догадки. Но ответа на них нет. По странному совпадению в августе 1991 года при защите Белого дома в Москве погиб молодой человек, фамилия которого тоже была Кричевский. И тоже еврей. А у Сени, говорит Людмила Петровна, была тетка в Москве.

Не знаю, не знаю…

 

В 1991 году, когда я записывал рассказ Людмилы Петровны Мадженко (Джосовской), ей было 72 года. За безупречный долголетний  труд и заслуги ей была назначена персональная пенсия.

 

Лев ЯРУЦКИЙ.

Добавить запись в закладки:
  • Добавить ВКонтакте заметку об этой странице
  • Facebook
  • Мой Мир
  • Twitter
  • LiveJournal
  • В закладки Google
  • Яндекс.Закладки
  • del.icio.us
  • Digg
  • БобрДобр
  • MisterWong.RU
  • Memori.ru
  • МоёМесто.ru
  • Сто закладок

Оставить комментарий