Мариупольская Слободка, моя колыбель…

Воскресенье, Октябрь 19th, 2014

До Великой Отечественной войны наша большая семья жила в Мариуполе на улице Донецкой, 116. Эта улица еще была известна как Третья Слободка. Жили в своем дворе. Семья состояла из нашего дедушки Никиты Дмитриевича Антоненко, бабушки Евдокии Ефимовны (фамилия до замужества Коваленко), их четырех сыновей, невесток и восьми внуков. Мне пришлось прожить на Слободке 11 лет – со дня рождения и до Победы в 1945 году. Сегодня, когда мне уже 80 лет, хочется рассказать о своей малой родине, моей колыбели. О себе. Два высших образования – иностранные языки. Работала в школах, городской и районных организациях, директором школы № 32.

 

Начало

Все в мире имеет начало. Слободка тоже. Ее историю я узнала из книги, изданной в 2006 году горсоветом и краеведческим музеем под названием «Мариуполь и его окрестности: взгляд из ХХI века». В течение долгого времени широкая песчаная полоса земли от Кальмиуса до Клиновой балки не была заселена. Только с марта 1835 года генерал-губернатор Новороссии и Бессарабии М.С. Воронцов разрешил портовым работникам и солдатам селиться на территории вдоль Азовского моря. Возникло поселение с названием Солдатская Слобода, которое позже стало называться просто Слободка. Население быстро росло, и уже к 1859 году здесь было четыре длинные улицы. В советские годы им были присвоены имена: Первой – имя героя Гражданской войны Котовского, Второй – деятеля советского правительства Я. Свердлова. Третья улица стала называться Донецкой, а Четвертая – Транспортной (не так давно ее переименовали в улицу Линника, героя ВОВ, нашего земляка).

С начала 1930 года на реке Кальмиус стали строить новый металлургический завод «Азовсталь». Новостройка была объявлена ударной. На ней работало много слободчан. Одновременно велось строительство мартенов, Азовстальского морского порта и рыбоконсервной фабрики. В самом начале улицы Котовского было построено двухэтажное здание школы ФЗО, возведена средняя школа № 37. Далее, со строительством жилых домов, для железнодорожников сооружена школа-семилетка, получившая название Железнодорожная.

Перед войной

Довоенные годы считались безмятежными. Мы общались с соседями, ходили в гости, совершали вечерние прогулки на Вокзальную площадь. Угощались там сельтерской (называли ее еще и зельтерской) газированной водой с разными сиропами. Кто-то с одинарным, кто-то с двойным. Ели мороженое, которое формировалось специальным приспособлением. Мороженое было круглым с двумя вафлями. На них – имена: Оля, Коля, Маша, Дима и т.д. Счастье было, когда имя на вафельке совпадало с твоим.

В нашей семье был достаток. Работал только папа – рентгенологом на заводе имени Ильича (просвечивал металл). В свободное время увлекался радиотехникой. Любил музыку. У нас в семье был электрофон (электрический патефон) и очень много пластинок. Среди них сонаты Бетховена, музыка к балетам Чайковского, вальсы Штрауса, опера Лысенко «Наталка Полтавка» и много других. По праздникам мы проигрывали любимые мелодии, открыв широко окна, чтобы было слышно во дворе.

Наш двор

Наш дом и двор № 116 по улице Донецкой был двором одной фамилии – Антоненко. Здесь жили три поколения, состоящие из четырех семей. Наш дедушка по праву считался патриархом. Он хорошо зарабатывал машинистом, имел дополнительный доход от строительных работ. В 20-е годы он смог построить во дворе для своих сыновей Петра и Василия два смежных дома под одной крышей. Выглядел он привлекательно. Имел парадный вход с улицы, высокий фундамент, большие окна, детскую или гостевую комнату с балконом на антресолях (его название). Одновременно дед построил собственноручно помпезные кирпичные арочного типа ворота, состоящие из трех частей (такие ворота он строил по заказу на ряде улиц города). К 30-му году была сделана пристройка для семьи третьего сына – Ивана.

В бюджет семьи большую лепту вносила наша бабушка Евдокия Ефимовна. В годы НЭПа она открыла частную хлебопекарню и свою лавку. Делала утреннюю и вечернюю выпечки душистого домашнего хлеба и разной сдобы – кренделей, булочек, куличей. Папа утром рано уходил пешком на завод имени Ильича, и бабушка обязательно вручала ему на дорогу горячие ватрушки или рогалики.

Наш дедушка Никита Дмитриевич был высоконравственным человеком. Он считал совесть главным принципом поведения людей. Обычно говорил: «поработал на совесть», «поступайте, как велит совесть». Он и сам был для нас совестью. Его короткие замечания были для нас как завещание. И, я думаю, война доказала действенность его заветов. Мой папа, имевший броню, ушел добровольцем на фронт, служил в военно-полевых эвакогоспиталях Третьего Украинского фронта. Дядя Леня прошел всю войну в железнодорожных подразделениях. Дедов внук и мой двоюродный брат Василий служил на кораблях Дунайской флотилии. Сын дочери Пелипас Анатолий – тоже участник войны, остался без руки. Один из внуков дедушки в его честь и память стал машинистом тепловоза и электровоза. Это Валерий Леонидович Антоненко. Четверо избрали профессию строителя – любимое занятие дедушки Никиты: Виктор Иванович, Леонид Иванович, Анатолий Георгиевич (сын дочери) и Борис Леонидович. Они не посрамили  фамилию.

Наша улица

По моим воспоминаниям, наша улица Донецкая выглядела наиболее уютной. Дома всегда побелены, ухожены, заборы покрашены. Почти во всех дворах росли кусты сирени – белой, лиловой или персидской красноватой. Наполняли улицу ароматами душистый табак, петуния, маттиола. Наши соседи Ребровы, Скляр, Кудиновы, Малышевы, Солодовниковы и многие другие любили вечером посидеть у крыльца, подышать запахами ночной фиалки, обсудить проблемы дня.

До сих пор помню многих соседей, уважаемых жителей Слободки. Варфоломееву Тину Пантелеевну, учительницу математики, Марию Григорьевну Калатай, женщину-милиционера, Сысоевых Татьяну Александровну и Василия Александровича. Он был инженером-корабелом, работал на судоремонтном заводе в порту. Семью строителей Поволокиных, Мачакра Варвару Андреевну – талантливую рукодельницу, которая вместе с моей мамой работала в художественно-экспериментальной мастерской, готовя вышитые изделия для киевского магазина. Мачакра Семена Антоновича, кадрового военного, который участвовал в финской кампании и прошел всю Великую Отечественную войну.

Помню время, когда на Донецкой улице была проложена трамвайная линия, смыкавшаяся с основной, проходившей по улице Котовского. Большого восторга у жителей трамвай не вызвал. Наоборот, он нарушил привычную тишину улицы и создал тревогу матерям, имевшим малышей. Позже, когда трамвайная линия прекратила существование, рельсы долго не убирали, и мы использовали их для игр – бегали по шпалам и по рельсам, некоторые отрабатывали равновесие, ходя по рельсам на руках. На нашей улице не было объектов социально-бытового назначения, кроме магазина, общественной бани и парикмахерской. Но мы ее любили, она была близкой, родной, на ней мы общались.

Война

Сорок первый год был очень тяжелым для наших соседей. С каждого двора уходили на фронт мужчины. С нашего ушли четверо. Призвали даже 18-летних мальчишек. Не успели стихнуть звуки школьного вальса после десятилетки, как наши соседи Владимир Варфоломеев (дом № 118), Павел Сысоев (дом № 120), Константин Кудинов (№ 122) были отправлены на фронт. В первом же бою они полегли. Пришли похоронки.

Не забуду, как летом 1941 года нам, жителям Слободки, выдавали хлеб по спискам. Каждая семья оставляла в магазине, куда ее приписывали, сумочку с завязкой. На ней сверху писали химическим карандашом свой регистрационный номер, адрес, фамилию и количество иждивенцев. Активисты, волонтеры помогали продавцам раскладывать хлеб и развозили его по адресам на собственных тачках. Спустя некоторое время приходилось стоять в больших очередях в ожидании, когда привезут и развесят хлеб. С приходом оккупантов распределение хлеба населению прекратилось.

Оккупация

В дни, когда немцы входили в город, был зажжен элеватор, заполненный зерном. Зрелище было удручающим. Запас зерна и горел, и тлел, его смрад доходил до Слободки. Люди перешептывались, а потом, как муравьи, потянулись в порт с мешками. Мои две тетушки, мамины сестры, тоже пошли. Три дня они носили полусгоревшую пшеницу. Нескончаемый караван нагруженных людей тянулся по улицам Слободки. Апофеозом стал угон молодых бездетных девушек и женщин в Германию. Мои тети, Мария и Зинаида, до этого приехавшие к нам погостить на недельку, из-за военных действий не смогли вернуться домой и были отправлены в Германию. С ними была угнана соседка (дом № 120) Нина Сысоева.

С войной на людей обрушились трудности и испытания. Не стало электричества. Исчезли свечи. Народ придумал «каганцы». Это небольшая жестяная трубочка со вставленной вместо фитиля полоской ткани и опускаемой в бутылочку с подсолнечным маслом. Пришли и перебои в водоснабжении. В довоенное время особой приметой Донецкой улицы, на ее левом углу от Вокзальной, был так называемый Бассейн. То была небольшая будка из кирпича, окрашенная в белый цвет. Внутри сидела дежурная работница. В ее обязанности входило за пятачок отпускать людям воду, следить за исправностью крана и за порядком вокруг. Потом наш Бассейн снесли и на его месте соорудили из дощечек другой жалкий объект. Кто-то поломал и его. Остался кран неприкрытым, не защищенным от непогоды и людей. Его то и дело ломали. Добавился и вопрос водоснабжения. Нашей семье было трудно создавать запас воды, как и другим слободчанам.

Тяжелый сорок второй

У мамы нас было трое. Чтобы как-то прокормиться, мама ездила по селам. Самое ценное у нас – это электрофон и большая коллекция грампластинок. Маме удалось обменять их в селах Тельмановского района на пшеницу, кукурузу и семечки. Кукурузу мололи на ручной мельничке, превращая ее в муку и крупу. Из муки варили мамалыгу, из крупы – кашу. Из размолотой в муку пшеницы мама готовила для нас «затирку» — густой суп с комочками, состоявший из воды, соли и муки. По вечерам мы грызли при каганце жареные семечки, чтобы ложиться спать не на пустой желудок.

Такой способ добывания еды и подобное меню были во многих семьях Слободки. Вместе с мамой ездили по селам многодетные многострадальные матери. В их числе моя тетя Антоненко Анна Петровна (дом № 116), Сугоняева Марфа (дом № 124), Доленко Александра (дом № 142), у которых было по трое детей. Потом, когда уже нечего было менять, эти женщины стали возить соль и тюльку. Три пуда соли, в двух связанных мешках, перебрасывали через плечо и, согнувшись в три погибели, пытались влезть на ступеньки вагона. Ехали в тамбуре или на сцеплении вагонов. Каких только не было у нас проблем! Сегодня, с нашими газовыми и электрическими плитами, трудно представить усилия по разжиганию огня в печи. Нужны дрова, уголь, спички. За коробок спичек приходилось платить немалые деньги. А дрова? На рынке их продавали большими и маленькими вязанками. Вот и приходилось нам с братом по утрам путешествовать по пляжу, чтобы подобрать древесину, выброшенную морем. Или обходить улицы, собирая щепки и веточки. Слава Богу, наш папа каждый год пополнял запасы угля. До войны завод имени Ильича заботился о рабочих, выписывая уголь высокого качества – антрацит, «орешек».

Оккупация принесла в семьи проблемы в связи с болезнями маленьких детей. Я слышала, как мама в общении с соседями вспоминала доктора Шейна (не знаю, такая ли у него была фамилия). Он был нашим высокоавторитетным слободским «доктором Айболитом». Педиатр знал всех маленьких пациентов Слободки со дня их рождения. Он никогда не приглашал мать с больным ребенком к себе в кабинет. Да никто и не знал, есть ли у него вообще кабинет. Не имея никакого транспорта, он шел к больным быстрым шагом со своим зонтиком-тростью и с неизменным саквояжем в руке. Это был настоящий уважаемый детский лекарь, врач-гуманист.

Бомбежки

Налеты бомбардировщиков осуществлялись наиболее часто на железнодорожную станцию. Сбрасывались фугасные, зажигательные, осколочные бомбы. Попадали на жилые дома. Мы прятались в погребах или оставались в ужасе дома. В конце 41-го многотонная бомба завершила разрушение Вокзальной площади. Удар был такой силы, что на улице Донецкой, в нашем дворе, мы обнаружили булыжники с мостовой и огромный камень, занесенный сюда воздушной волной. О том, что наши дома остались без стекол, говорить не приходится.

Дней десять спустя мы отважились пойти на Вокзальную. С левой стороны, если идти к вокзалу, была большая столовая. Она располагалась в некотором отдалении от тротуара, ниже уровня площади. К столовой вел примерно двухметровый мостик с перилами. Немцы-железнодорожники обедали там как в ресторане. После бомбежки остались лишь фрагменты стен. За столовой, ближе к перрону, был хороший магазин, в нем мы покупали сладости. Осталось пепелище и осколки стекол. С правой стороны площади находились два кирпичных здания, одноэтажное и двухэтажное. В одном размещалась поликлиника и амбулатория, а за ним был жилой дом. Бомба уничтожила их.

Освобождение

В конце лета 1943 года мы с братом часто ходили на море купаться. Переходя полотно железной дороги, стали замечать оживление на станции. На запасных путях формировались грузовые составы. На следующий день составов уже не было. Формировались новые. Ночью был слышен тяжелый перестук колес. Это немцы поспешно увозили пшеницу нового урожая. А к сентябрю стали собираться пассажирские вагоны, и с вокзала мы услышали песню «Лили Марлен». Как оказалось, немцы срочно отправляли своих солдат на фронт, поддерживая их дух любимой песней.

Примерно с 5 сентября жителей Слободки стали предупреждать об их отправке в Германию. 8 сентября нас усадили на жито, засыпанное доверху в пульмановские вагоны, и повезли. В Сартане поезд остановился в связи с начавшейся атакой с воздуха. Возникла паника. Люди спускались на землю, прятались под вагонами или отбегали в сторону. Конвоиров не было, и мы, покинув станцию, бросились бежать. В Сартане жили наши близкие родственники, и мы остановились у них на ночь. А на следующее утро, 9 сентября, в Сартану вошли наши. Поезд, на котором хотели нас увезти, после обстрела прорвался, увезя многих слободчан в Германию.

Мои сверстники и я радовались освобождению. И понимали, что это потребовало дополнительных жертв и разрушений. На Слободке не стало средней школы № 37, частично разрушена Железнодорожная. Конечно, это огорчало, но мы дышали свободой и надеждой, что все образуется. Первым стал функционировать горвоенкомат. На слободских домах, воротах или калитках появились «звездочки» — показатели количества мужчин, ушедших на фронт. На наших воротах было четыре. По запросам семей стали приходить сообщения о месте нахождения воинов. Заработала почта, стали приходить солдатские письма. Наша семья начала получать деньги от папы по аттестату через военкомат и хлеб в магазине при военкомате (тогда он находился в самом начале улицы Торговой). Решался вопрос и об обеспечении всего населения хлебом по карточкам. Наметились сдвиги в работе железной дороги. Многие женщины Слободки пошли туда проводниками вагонов, а мужчины – путейцами, вагоноремонтниками.

Сорок четвертый

С восстановлением движения рабочих поездов наметился не только приток рабочей силы для восстановления города, но и сельскохозяйственных продуктов питания. Их доставляли на Слободку жители станций Асланово, Кальчик, Кичиксу, Карань. Дважды в день они привозили не только молоко, но и к молоку: ломти домашнего хлеба, мамалыги, кусочки печеной тыквы, сало, соленые огурцы. Колхозники выстраивались на площади рядами, и она заполнялась сотнями слободчан-покупателей. Свой вклад в оживление торговли вносили дети, продавцы воды, оглашая округу выкриками: «Есть холодная вода!»

Школа

Вынуждена возвратиться в год сорок второй. Накануне 1 сентября оккупационная власть призвала всех детей школьного возраста сесть за парты. Школа № 37 была занята немецким лазаретом. Нам было велено заниматься в небольшом двухэтажном здании на правой стороне улицы Котовского, недалеко от школы № 37. Детей явилось мало. С похолоданием начались  пропуски уроков. Распространялись инфекционные и простудные заболевания. Четыре месяца я сидела дома. Только в апреле 1943 года врач (помню его фамилию, Саенко, с улицы Пушкина) дал мне разрешение на посещение школы. Учебников не было. Не помню, чтобы мы писали. В основном занимались устным счетом. В мае нам выдали тоненькую брошюрку – учебник немецкого языка для второго класса.

А сразу после освобождения города мама записала меня во второй класс Железнодорожной школы. В основном ее здание сохранилось, частично пострадали при бомбежке кровля и часть стены. И так как железная дорога не могла полностью обеспечить ремонт, дирекция школы обратилась к родителям. Как ни трудно было, родители скинулись ради своих детей. Помню, мама передавала дважды по 30 рублей (в то время существовала такая купюра красного цвета). Школу быстро восстановили.

Остались добрые воспоминания о том периоде, особенно об учительнице Вере Меркурьевне Костомановой. Она была, по сути, моей первой наставницей. Очень строгая. Мы ее боялись, но уважали. За строгостью все равно ощущали ее чуткость и доброту. Проходя от парты к парте, она обводила класс своими темными блестящими глазами, следя, чтобы мы не отвлекались, были внимательными. Ее излюбленная фраза запомнилась на всю жизнь: «Внимание – это ворота в человеческую память». Это она цитировала Ушинского.

В школе царил высокий дух патриотизма, науки и культуры. Работали кружки. Были занятия балетной группы и народных танцев. Ставила танцы и аккомпанировала профессиональная артистка Галина Александровна Эскина. Концерты шли на ура. Впечатляли костюмы выступающих. Их шили мамы, не жалея своих довоенных шелковых платьев. Были занятия и в кружках городского Дома пионеров, расположенного в то время в одноэтажном доме в Городском парке культуры.

Вместо эпилога

Много всего повидала Слободка. Сейчас, когда мы идем к 70-летию Победы и 180-летию Слободки в 2015 году, есть время подумать, как с пользой для людей отметить эти даты. Из публикаций «ПР» за прошлые годы знаю, что существует генеральный план застройки Слободки. По всей видимости, пришло время его реализации этап за этапом. Мы имеем неплохое здание железнодорожного вокзала (будем скромны), а все, что окружает его, не украшает лицо нашего города. Слободка живет еще разрушающимися строениями и условиями 19-го века. А ведь именно в этих домах жили те, кто строил заводы-гиганты, восстанавливал их после войны. А сейчас здесь живут их наследники и тоже работники предприятий. Слободка принадлежит всем! А чтобы осуществить план ее реконструкции и застройки этого района, нужно объединить воедино силы. Слободка должна стать самым красивым, самым современным районом города!

 Скирневская Любовь Васильевна, уроженка Слободки

 

 

Добавить запись в закладки:
  • Добавить ВКонтакте заметку об этой странице
  • Facebook
  • Мой Мир
  • Twitter
  • LiveJournal
  • В закладки Google
  • Яндекс.Закладки
  • del.icio.us
  • Digg
  • БобрДобр
  • MisterWong.RU
  • Memori.ru
  • МоёМесто.ru
  • Сто закладок

Оставить комментарий