МОРСКОЙ ПОРТ

Пятница, Сентябрь 30th, 2011

(По страницам литературно-художественных произведений)

«Аполлон» прибыл в Мариуполь 31 августа 1889 года. Всего лишь десять дней назад состоялись здесь торжества по случаю открытия нового порта у Зинцевой балки. Под гром оркестра многотысячная толпа горожан, затаив дыхание, наблюдала, как пароход «Медведи­ца» подошел к причалу и принял в свои трюмы 18 вагонов первоклассного донецкого угля.

Один порт город уже имел — в устье Кальмиуса. Он существовал до того, как на карте России появился Мариуполь. Запорожские казаки, построившие укрепление в этом стратеги­чески важном пункте, приводили сюда на зимовку свои дубы. Позднее, когда здесь вырос Ма­риуполь, порт в устье Кальмиуса оказался в черте города (а не в пяти верстах от него, как сообщает Большая Советская Энциклопедия — изд. 3-е, т. 9, с. 129. Увы, БСЭ тоже ошибается).

Кальмиусский порт имел крупный недостаток: он был доступен лишь мелким судам, крупные же из-за мелководья вынуждены были бросать якоря на рейде. Об этом писал еще генерал Н. Н. Раевский во время посещения вместе с Пушкиным Мариуполя в 1820 году.

Используя эту документальную запись, Иван Новиков воссоздал в своем романе «Пуш­кин на юге» облик портового города Мариуполя:

«Мариуполь и Таганрог — приморские города в окружении мачт и парусов. Рядом с кирпичными зданиями — простые дома, прикрытые прошлогодней соломой: деревня. Тор­гуют по преимуществу хлебом, скотом. Море неглубоко, пристаней нет, и телеги въезжают в самое море. По вечерам харчевни полны матросами, грузчиками, мелкими комиссионерами из местных жителей — греков».

…Иван Новиков опустил одну деталь: к въехавшим в море телегам грузы доставлялись лодками (дубами) с судов, остановившихся на почтительном расстоянии от берега. Шла так называемая рейдовая выгрузка-погрузка. Это было, конечно, неудобно. В 1877 году углубили устье Кальмиуса и прорыли в море километровый канал. Положения это, однако, не спасло: рейдовая погрузка-выгрузка продолжалась. Даже тогда, когда возник новый, глубоководный порт у Зинцевой балки. Он, конечно, стал серьезнейшим конкурентом Кальмиусскому, но последний не утратил своего значения ни в 1889 году, ни в последующие годы.

Несомненный интерес представляет для нас пароход «Аполлон», прибывший в Мариу­поль, когда только что затихла медь оркестров, отшумели пышные банкеты и замолкли ора­торы-краснобаи с их цветистыми тостами по случаю действительно исторического для го­рода и края события — ввода в эксплуатацию нового Мариупольского торгового порта.

На борту «Аполлона» находился Владимир Галактионович Короленко.

Знаменитый писатель совершал путешествие в Крым. Он побывал, в частности, в При­азовье, подробно описал Таганрог и Бердянск, одному только Мариуполю не повезло. Во- первых, «Аполлон» прибыл не в новый порт, а в старый, в устье Кальмиуса, во-вторых, при­бытие в Мариуполь Владимир Галактионович просто-напросто проспал. Впрочем, пусть он сам об этом расскажет:

«Сегодня утром я проснулся на Мариупольском рейде. Наш «Аполлон» стоит на месте. Смотрю в окно — вода и небо, в другое — то же. Оказывается, что к Мариуполю пароход подойти — за мелководием — не может, и мы стали на якорь верстах в трех от берега. Я спал, когда к нам подходил с берега пароход, который доставил желающих на берег. Очень жалею, что проспал, потому что письмо осталось неотправленным и теперь придется везти его чуть не до места.

Утро чудное, над морем синеватая мгла, сквозь которую просвечивают вдалеке домики и единственная церковь Мариуполя. На рейде виднеется удаляющийся от нас неуклюжий «дуб», посудина, служащая для разгрузки судов.

Часов в 9 от берега отделяется пароходик с пассажирами и вскоре подплывает к нам: утлая посудинка, на половину кожуха ушла с одной стороны в воду. Он доставляет к нам новых пассажиров: греческого священника из Мариуполя с маленькой дочерью в трауре и еще нескольких греков и евреев.

Свисток, мы снимаемся, и Мариуполь на своей горе потихоньку уплывает назад».

Вот как это происходило 100 лет назад, вот что такое рейдовая погрузка-выгрузка в опи­сании В. Г. Короленко.

Через восемь лет побывал здесь ученик В. Г. Короленко Александр Серафимович, ставший впоследствии классиком советской литературы, автором знаменитого «Железного потока».

Будучи, говоря по-современному, собкором ростовской газеты «Приазовский край», Се­рафимович часто бывал в порту, как старом, Кальмиусском, так и новом, у Зинцевой балки. Здесь происходит отчасти действие его «Прогулки» и других рассказов, написанных во время работы в Мариуполе или позднее, но на мариупольском материале.

Молодой писатель активно использовал газетную трибуну, чтобы защитить интересы мариупольских портовых грузчиков, которые к тому времени (1897) объединились уже в ар­тель стивадоров. (Правильно — стивидор: по словарю — лицо, заведующее погрузкой и выгрузкой груза на судах заграничного плавания; Серафимович употребляет это слово в зна­чении «грузчик».) Можно, пожалуй, утверждать, что это была первая профессиональная орга­низация в городе. Создали ее жители Слободки. Об этих мариупольцах Серафимович пишет с нескрываемой симпатией:

«Жители нашей Слободки живут преимущественно морем. Оно их поит, кормит, одева­ет (нагрузка пароходов, рыбные ловли, работа на пристанях и пр.). Чтобы сделать свой труд более производительным, чтобы лучше охранять общие интересы и оградить себя от эксплу­атации, слободчане организовали артель стивадоров для выгрузки и нагрузки пароходов. Все это — молодец к молодцу, рослые, здоровые, ловкие люди, работа у них кипит, народ привычный, много лет работающий на пристанях».

Тем не менее, артель сидела без работы: агенты-переводчики, которые были посредника­ми между капитанами и грузчиками, обходили слободчан, набирали рабочих в деревнях, пото­му что этих темных людей легче было обсчитывать и эксплуатировать («переводчики, как кор­шуны живут мертвечиной, живут тем, что высосут из рабочего человека его последние силы»). Мариупольская же артель стивадоров была официально утвержденной организацией, здесь строго велась документация и переводчики не могли класть в собственный карман столько выручки, сколько им хотелось. Когда один из них обсчитал артель, та подала на него в суд.

Борьба мариупольских грузчиков была нелегкой, и Серафимович призывал обществен­ность обратить внимание на положение рабочего в порту и на пристанях: «Надо же оградить его от пауков!»

«Как трудно рабочему люду организоваться, — писал он 27 апреля 1897 года в «Приазов­ском крае», — сколько тому препятствий и как легко он эксплуатируется — ярко показывает существующая у нас артель стивадоров».

Следующая страница литературной биографии Мариупольского торгового порта связа­на с именем Д. А. Лухманова (1867-1946).

Это был отважный моряк и прославленный капитан дальнего плавания. Даже при от­личном знании географии вряд ли удастся перечислить все порты, в которые забрасывала его скитальческая судьба морехода. В 1910 году Лухманов «бросил якорь» в Мариуполе, где стал помощником начальника морского порта.

К тому времени порт у Зинцевой балки насчитывал лишь два десятилетия своей исто­рии, но масштаб его деятельности возрос гигантски. Первоначально он был рассчитан на вывоз 10 миллионов пудов угля и такого же количества зерна. Ко времени прибытия в Мари­уполь Лухманова грузооборот увеличился в шесть раз, город вошел в первую шестерку самых крупных портов России. Обеспечить такой громадный грузооборот могли только крупно­тоннажные суда, и им требовалась большая глубина подводного канала и самой гавани.

Служба Дмитрия Афанасьевича Лухманова совпала с землечерпательными работами в порту. Глубина последнего была увеличена в полтора раза по сравнению с первоначальной и доведена до семи с лишним метров.

Д. А. Лухманов известен еще и как писатель, его книги «Соленый ветер» и «Под паруса­ми» и сегодня пользуются успехом у читателя. Менее известен сборник стихов «На суше и на море», выпущенный Дмитрием Афанасьевичем в Мариуполе в 1912 году. В нем, в частности, нашли отражение завершившиеся в октябре 1910 года углубительные работы, которые сде­лали Мариупольский порт доступным и для океанских судов. Этими работами руководил талантливый инженер Юлий Эдуардович Рего, которому и посвящено одно из самых удач­ных стихотворений сборника «На суше и на море».

В 1916 году в Мариупольском порту побывал Константин Паустовский. Он прибыл сюда из Таганрога на пароходе «Керчь». Хотя пребывание в тот раз было мимолетным, писатель сделал Мариупольский порт местом действия ряда своих произведений. Но это будет позже.

В грозовом 1917 году мариупольцы восторженно встречали здесь пароход, доставив­ший из Ейска казачью сотню, отказавшуюся воевать на стороне Каледина. Состоялся ми­тинг, на котором оратор-большевик, взобравшись на бочку, произнес пламенную речь, при­ветствуя революционных казаков. Это подлинное историческое событие нашло отражение в рассказе Александра Серафимовича «Без билета».

В ходе развернувшихся боев гражданской войны Донецкий бассейн приобрел важное стратегическое значение, а вместе с ним и Мариупольский порт — морские ворота Донбас­са. Это нашло отражение в советской художественной литературе.

Откройте второй том собрания сочинений Всеволода Вишневского — и вы найдете там рассказ «Бронепоезд «Спартак». В нем описывается освобождение Мариуполя от деникинцев в марте 1919 года. Город был освобожден дивизией под командова­нием Павла Дыбенко, но на рейде стояла французская эскадра, под прикрытием пушек кото­рой белые еще два дня удерживали порт.

Мариупольскому порту посвящен еще один рассказ Всеволода Вишневского —»1 Мая». Он тоже основан на действительном факте. 1 мая 1920 года, когда почти все моряки Красной Азовской флотилии участвовали в праздничном параде в городе, белогвардейский стороже­вик ворвался в порт, обстрелял стенку, обрубил концы и увел с собой «Республиканец».

Этот маленький рассказ вошел в ранний сборник Всеволода Вишневского «Между смер­тями», изданный крошечным тиражом. Книгу эту сегодня достать практически невозможно, но читатель может познакомиться с более подробным описанием этого эпизода в другом художественном произведении — в повести Колбасьева «Салажонок». Это яркое произведе­ние не раз издавалось до того, как Сергей Колбасьев был репрессирован в 1937 году. Нео­днократно выходила в свет повесть и после полной (посмертной) реабилитации ее автора.

Красному военмору Сергею Колбасьеву был всего лишь 21 год, когда он попал в Мари­уполь и стал командиром дивизиона канонерских лодок Азовской военной флотилии. Впос­ледствии он получил широкую известность как талантливый писатель-маринист. Цикл его произведений, который можно назвать мариупольским, позволяет считать Сергея Колбась­ева летописцем Азовской флотилии 1920 года.

Писатель рассказывает, в частности, и о том, как суда флотилии были созданы руками мариупольских рабочих. Особенно активное участие приняли в этом деле рабочие механи­ческих мастерских порта (ныне Мариупольский судоремонтный завод):

«Мариупольские рабочие постановили: забыть о восьмичасовом рабочем дне. Они ра­ботали посменно круглые сутки, каждый часов по десять — двенадцать и больше. Валились с ног, но работали. Мариупольские заводы и мастерские были перегружены, а впереди раз­ворачивалась дальнейшая, почти невыполнимая программа… »

Порту, как и городу, суждено было перенести еще одну белогвардейскую оккупацию — осенью 1920 года. И когда вскоре после этого окончилась гражданская война, порт, занявший в предвоенное время шестое место в России, оказался в весьма плачевном состоянии. В 1921 году было принято решение Советского правительства о восстановлении крупнейших мор­ских портов страны. Среди них в постановлении, подписанном В. И. Лениным, числится и Мариупольский порт.

Этот период нашел краткое отражение в раннем романе Константина Паустовского «Бли­стающие облака». Его герой, капитан дальнего плавания Кравченко, уроженец нашего горо­да, «перед приездом в Москву (цитирую роман) был начальником Мариупольского порта. Там он с обычной прямолинейностью вывел кого-то на чистую воду, ввел суровые корабель­ные порядки, перегнул палку и был убран за недостаток дипломатического такта».

О капитане Кравченко нам известно еще, что он опубликовал статью об углублении Мариупольского порта. Гораздо интересней, что этот литературный герой написан с реаль­ного прототипа, с человека такой феерической, по выражению Паустовского, судьбы, что о нем лучше рассказать особо, но, разумеется, в другой раз.

Подробней Паустовский познакомился с Мариуполем в 1924 году, когда совершил морское путешествие по Приазовью. В мариупольском очерке «Степная станица» он описывает «ветры, пески, вкрадчивые голоса украинок, а вдалеке — обширный порт, жирный от антрацита».

«Подлинное ощущение моря, — пишет Паустовский, — существует там, где морские за­пахи окрепли на длительной и чистой жаре. К примеру, в Ялте этих запахов почти нет. Там прибой пахнет размякшими окурками и мандариновыми корками».

По-настоящему пахнет морем, считает писатель, только в таких портах, как Керчь, Ново­российск, Феодосия, Мариуполь или Скадовск.

Судя по художественной литературе, введение в эксплуатацию порта у Зинцевой балки нисколько не подорвало престиж Кальмиусского, который в советское время, стали называть гаванью Шмидта. Пассажирские суда приходили именно в эту гавань, и, очевидно, не только пассажирские.

«Феодосия», на которой прибыл Паустовский в 1924 году, остановилась на зеленом рей­де у устья Кальмиуса точно так же, как и за 35 лет до этого «Аполлон» с Владимиром Галактионовичем Короленко на борту. И катер «Таганрог», который команда именовала не иначе как пароходом, приволок к «Феодосии» баржу с сеном и пассажиров для посадки на рейде. Ниче­го в общем-то не изменилось за треть с лишним века, все так же шла рейдовая погрузка- выгрузка.

Порт у Зинцевой балки Паустовский описывает экзотично, он видится писателю в романтической дымке. Здесь полощутся итальянские и греческие флаги, ходят в безукориз­ненно выутюженных брюках ливерпульцы, марсельцы и бретонцы, а заурядная забегалов­ка именуется конечно же таверной:

«В дощатой таверне, где сквозь щели синеет небо и дует по скатертям свежий ветер, матросы с «Краснодара» в таких же выутюженных, как у иностранцев, брюках пьют чай и спорят о венецианской жизни. Они только что были в Венеции, стояли на Лидо-порт и видели собор св. Марка и Большой канал…

Ветер треплет чистые скатерти. В порту хрустит антрацит, хохочут рыбачки и сверкает море, качаясь у берегов».

Через год в Мариупольском порту побывал Аркадий Гайдар. В то время молодой пи­сатель уже печатался и даже издавался, но был еще не Гайдаром, а Аркадием Голиковым.

Он уговорил своих друзей попутешествовать по-горьковски, то есть истратить все день­ги, чтобы ничего не осталось на обратную дорогу, а потом, как это делал, странствуя по Руси, Горький, случайным трудом зарабатывать себе на пропитание и проезд. Вот так, не имея ни копейки за душой, писатель оказался в Мариуполе, где в порту в устье Кальмиуса помогал рыбакам разгружать баркасы.

Эпизод биографии Аркадия Гайдара в Мариупольском порту, к сожалению, остался без творческого результата, то есть не отразился в его книгах, но все равно — факт интересный.

Примерно в это же время побывал в Мариупольском порту герой другого классика советской детской литературы — Ивана Василенко. Митя Мимоходенко, по прозвищу За­морыш, герой повести «Жизнь и приключения Заморыша», бежал из дома, тайком забрался на турецкий пароход. Проснулся беглец в Мариуполе: «Пароход не движется, а стоит у бе­рега, привязанный к чугунным трубам. На берегу светят закопченные фонари. По трапу туда и сюда ходят турки с грязными ящиками на спине. Пройдет турок на пароход, прогро­хочет чем-то и опять идет с ящиками на берег».

«Двадцать лет прошло с того солнечного утра, как пароход «Феликс Дзержинский» ог­ласил дрожащим гудком устье реки Кальмиус, входя по каналу в порт Мариуполя».

Это цитата из трилогии Владимира Беляева «Старая крепость», удостоенной Государ­ственной премии СССР.

В 1926 году автор этой книги работал в Бердянске, который входил в состав Мариу­польского округа. Естественно, что герой трилогии после окончания фабзавуча тоже попа­дает в город у Азовского моря. Сам Владимир Беляев избирался делегатом Мариупольской окружной комсомольской конференции, куда прибыл, как мы убедились, морем.

Следующий интересующий нас автор — В. Жуков — менее знаменит, но в своем романе «Хроника парохода «Гюго» он отразил Мариупольский порт в такой исторический день, что отрывок приобретает для нас особенную ценность. Вот он: «Курс взяли на Белосарайский маяк, и все поняли, что пошли на перевал Азовского моря, к Мариуполю. Парусник на ред­кость удачно привалил к причалу Хлебной гавани. Вечернее солнце низко висело над зем­лей. Два старика сторожа, попыхивая цигарками, молча смотрели на пришельцев.

Штурман сложил ладони рупором, крикнул: «Эй, почему народа нет никакого? Фут­бол, что ли?»

Потом на «Олеге» говорили, что виноват радист: возился с передатчиком, а надо было слушать приемник. Но это только поначалу так говорили, в первый час. Скоро стало ясно, что дело не особенно менялось оттого, слушал ты сам или нет первую сводку. Вот, пожа­луйста, вникай: «С рассветом 22 июня 1941 года регулярные войска германской армии ата­ковали наши пограничные части на фронте от Балтийского до Черного моря и в течение первой половины дня сдерживались ими».

С этого поистине исторического дня, описанного в романе «Хроника парохода «Гюго», Мариупольский порт начал перестраиваться на военный лад. Сотни его кадровых работни­ков ушли на фронт, их заменили женщины и подростки. Суда торгового флота вооружились артиллерией, они перевозили войска и боеприпасы, эвакуировали раненых и население при­фронтовой полосы, технику и оборудование заводов. Часть судов, переоборудованные для военных нужд, была включена в состав Азовской военной флотилии, базой которой, как и в гражданскую войну, стал Мариупольский порт.

Штаб флотилии расположился в клубе моряков (сейчас это здание занимает контора «Торгмортранса», проспект Адмирала Лунина, 173). Вот сюда 18 августа 1941 года и подка­тила редакционная «эмка» газеты «Красная звезда».

Дело в том, что Константин Симонов задумал написать серию очерков со всех фронтов — от Черного моря до Баренцева. Начать решили с самой южной точки, то есть с Одессы, которая к тому времени уже была отрезана и осаждена. В штабе Южного фронта корреспонденту «Крас­ной звезды» посоветовали добираться в Одессу на судах Азовской военной флотилии. Вот почему Константин Симонов оказался в Мариупольском порту на исходе лета 1941 года.

К сожалению, выяснилось, что в Одессу суда ходят не из Мариуполя, а из Севастополя. Однако случилось так, что из Крыма в блокированную Одессу Симонова доставили все же мариупольские моряки.

22 августа 1941 года писатель сел в Севастополе на тральщик, который еще месяц назад был мирным судном «Делегат», приписанным к Мариупольскому порту. В книге «Разные дни войны» Константин Симонов описывает боевую биографию «Делегата» вплоть до его гибе­ли 27 октября 1941 года в Керчи от прямого попадания бомбы.

На фронтовых дорогах Константин Симонов встретился с моряками еще одного судна, приписанного к Мариупольскому порту. Речь идет о прославленном героическом «Анатолии Серове». «То были храбрые ребята», — пишет о них Симонов в книге «Разные дни войны».

В августе того же 1941 года в Мариуполь попадает двадцатитрехлетний Олесь Гончар. Здесь в выздоровбате (батальон для выздоравливающих) он залечивал рану, полученную на фронте. Выздоровбат был развернут на базе санатория «Металлург», вблизи порта, так что будущему писателю выпало лично наблюдать обстановку на море в то время.

Позднее в романе «Человек и оружие», написанном в конце 50-х годов и удостоенном Государственной премии УССР, он использовал эти наблюдения. Вот строки из этого рома­на: «Где-то далеко, за горизонтом, в море, время от времени слышатся глухие непонятные взрывы: возможно, немец опять бомбит теплоходы, которые везут из Одессы эвакуирован­ных. В выздоровбате есть такие, что чудом спаслись с тех разбомбленных в море теплохо­дов».

В потоке эвакуированных в Мариуполь в первые месяцы войны оказались и герои ро­мана Константина Паустовского «Дым Отечества». Если в 1924 году писатель рисовал Мари­упольский порт яркими красками, празднично, даже экзотично, то совершенно иначе пока­зывает он его в грозную осень 1941 года:

«На рассвете загудел гудок. Лобачев посмотрел в иллюминатор. Он увидел скучные бе­рега, пакгаузы, мусорную воду. Теплоход подходил к Мариуполю. На пристани сидели на корзинах, на тюках и чемоданах сотни людей. Ветер засыпал их угольной пылью».

8 октября 1941 года гитлеровцы внезапно овладели Мариуполем. Эвакуация морем на кубанский берег описана в романе Олеся Гончара «Человек и оружие»:

«Ближе и дальше на море виднеется суда, большие и маленькие, парусно-моторные и просто на одних парусах, фелюги, байды и едва приметные баржи — все выходят в открытое море, летят на рыбацких своих крыльях к тебе, далекая, не занятая врагом земля Отчизны!

Долго еще был виден Белосарайский маяк на косе.

Когда стемнело, он не замигал им своим огоньком, как мигал в море рыбакам на протя­жении многих лет. Вместо маяка багрово, тревожно светит им в эту ночь пылающий Мари­уполь — горит порт, горит «Азовсталь».

Вскоре после войны пароход привез в Мариупольский порт Лешку Горбачева, героя по­вести Николая Дубова «Сирота». Позднее Александр Трифонович Твардовский опубликовал вторую повесть этого цикла — «Жесткая проба». Объединенные под одной обложкой, эти произведения составили роман «Горе одному», удостоенный в 1970 году Государственной премии СССР.

Лешка Горбачев прибыл в Мариупольский порт в 1947 году и был последним из извес­тных мне литературных героев, посетивших его. Через год Мариуполь исчез с карты страны, и писатели, особенно старшего поколения, такие, как Константин Паустовский или Влади­мир Лидин, хотя и продолжали писать о Приазовье, предпочитали поселять своих героев в Таганроге или Бердянске, им просто неприятно было вместо музыкального, поэтического названия «Мариуполь» называть имя человека, заслуженно прослывшего «свободы, гения и славы палачом».

Между тем в Мариупольском порту выросли свои писатели — Алексей Чиркин и Лео­нид Олейник. Героями их стали люди, с которыми они вместе работают и которых хорошо знают.

Таковы основные вехи литературной биографии Мариупольского морского порта.

Лев Яруцкий

«Мариупольская старина»

Добавить запись в закладки:
  • Добавить ВКонтакте заметку об этой странице
  • Facebook
  • Мой Мир
  • Twitter
  • LiveJournal
  • В закладки Google
  • Яндекс.Закладки
  • del.icio.us
  • Digg
  • БобрДобр
  • MisterWong.RU
  • Memori.ru
  • МоёМесто.ru
  • Сто закладок

Оставить комментарий